• Однажды Завадский закричал Раневской из зала: «Фаина, вы своими выходками сожрали весь мой замысел!» «То-то у меня чувство, как будто наелась говна», ‒ достаточно громко пробурчала Фаина. «Вон из театра!» — крикнул мэтр. Раневская, подойдя к авансцене, ответила ему: «Вон из искусства!!».
• Творческие поиски Завадского аттестовались Раневской не иначе как «капризы беременной кенгуру». Делая скорбную мину, Раневская замечала: ‒ В семье не без режиссера.
• Как-то раз Раневскую остановил в Доме актера один поэт, занимающий руководящий пост в Союзе писателей.
‒ Здравствуйте, Фаина Георгиевна! Как ваши дела?
‒ Очень хорошо, что вы спросили. Хоть кому-то интересно, как я живу! Давайте отойдем в сторонку, и я вам с удовольствием обо всем расскажу.
‒ Нет-нет, извините, но я очень спешу. Мне, знаете ли, надо еще на заседание...
‒ Но вам же интересно, как я живу! Что же вы сразу убегаете, вы послушайте. Тем более что я вас не задержу надолго, минут сорок, не больше.
Руководящий поэт начал спасаться бегством.
‒ Зачем же тогда спрашивать, как я живу?! — крикнула ему вслед Раневская.
• Брежнев, вручая в Кремле Раневской орден Ленина, выпалил:
‒ Муля! Не нервируй меня!
‒ Леонид Ильич, — обиженно сказала Раневская, — так ко мне обращаются или мальчишки, или хулиганы.
Генсек смутился, покраснел и пролепетал, оправдываясь:
‒ Простите, но я вас очень люблю.
• Раневская обедала как-то у одной дамы, столь экономной, что Фаина Георгиевна встала из-за стола совершенно голодной. Хозяйка любезно сказала ей:
‒ Прошу вас еще как-нибудь прийти ко мне отобедать.
‒ С удовольствием, — ответила Раневская, — хоть сейчас!
• ‒ Кем была ваша мать до замужества? ‒ спросил у Раневской настырный интервьюер.
‒ У меня не было матери до ее замужества, ‒ пресекла Фаина Георгиевна дальнейшие вопросы.
• Приятельница сообщает Раневской:
‒ Я вчера была в гостях у N. и пела для них два часа...
Фаина Георгиевна прерывает ее возгласом:
‒ Так им и надо! Я их тоже терпеть не могу!
• Фаина Георгиевна Раневская однажды заметила Вано Ильичу Мурадели:
‒ А ведь вы, Вано, не композитор!
Мурадели обиделся:
‒ Это почему же я не композитор?
‒ Да потому, что у вас фамилия такая. Вместо «ми» у вас «му», вместо «ре» ‒ «ра», вместо «до» — «де», а вместо «ля» — «ли». Вы же, Вано, в ноты не попадаете.
• Раневская стояла в своей грим-уборной совершенно голая. И курила. Вдруг к ней без стука вошел директор-распорядитель театра имени Моссовета Валентин Школьников. И ошарашено замер. Фаина Георгиевна спокойно спросила:
— Вас не шокирует, что я курю?
• ‒ Меня так хорошо принимали, — рассказывал Раневской вернувшийся с гастролей артист N. ‒ Я выступал на больших открытых площадках, и публика непрестанно мне рукоплескала!
‒ Вам просто повезло, ‒ заметила Фаина Георгиевна. ‒ На следующей неделе выступать было бы намного сложнее.
‒ Почему?
‒ Синоптики обещают похолодание, и будет намного меньше комаров.
• ‒ Дорогая, сегодня спала с незапертой дверью. А если бы кто-то вошел, ‒ всполошилась приятельница Раневской, дама пенсионного возраста.
‒ Ну сколько можно обольщаться, ‒ пресекла Фаина Георгиевна собеседницу.
• Раневская рассказывала, как они с группой артистов театра поехали в подшефный колхоз и зашли в правление представиться и пообщаться с народом. Вошедший с ними председатель колхоза вдруг застеснялся шума, грязи и табачного дыма.
‒ Еб вашу мать! ‒ заорал он, перекрывая другие голоса. ‒ Во что вы превратили правление, еб вашу мать. У вас здесь знаете что?.. Бабы, выйдите! (Бабы вышли.) У вас здесь, если хотите, хаос!
• Раневская со всеми своими домашними и огромным багажом приезжает на вокзал.
‒ Неостроумно, ‒ замечает кто-то из сопровождавших.
‒ Действительно неостроумно, ‒ вздыхает Раневская. ‒ Дело в том, что на пианино я оставила все билеты.